Судьба довольно редко приводила Зеврана в Киркволл. В последнее время – всё чаще. Он не любил Город Цепей хотя бы по своей эльфийской природе – холодные серые камни, казалось, вытягивали жизнь из тех, кто решался зайти за городскую стену. Медленно, постепенно, но и настолько же неотвратимо. Быть может, именно поэтому даже волей гильдии Ворона нечасто заносило сюда. Зачем охотиться на кого-то в том месте, которое способно уничтожить кого угодно само по себе. Хотя это была лишь одна из нелепых теорий. Но звонкие монеты сыпались в карман убийцы не за пустые домыслы, а за пролитие чьей-то крови. Ради этого он и прибыл в Киркволл в очередной раз.
Новая цель Зеврана оказалась магом. Магессой, если быть точнее. Сколько Зевран себя помнил, обычно именно эти бойцы умудрялись кому-то насолить и в итоге оказывались мишенью для Воронов. Некоторые заказчики даже не предупреждали заранее, с чем предстоит столкнуться потенциальному убийце – просто давали знать, где и когда жертва должна появиться. И это имело смысл. Мало кто желал столкнуться лицом к лицу с разъяренным магом, защищающим свою жизнь. К Воронам это не относилось, разумеется. Вороны были убеждены в своём всесилии, и потому в их непобедимость верили и другие.
Но всё же Зевран отобрал жизнь не одного мага и кое-чему успел научиться в процессе. Например, он совершенно точно знал, что честный бой с магом один на один закончится его поражением. Не стоило уповать ни на эльфийскую прыть, ни на многолетний опыт – любой маг буквально рассеивал их одним взмахом руки. Если умелый воин ещё мог устоять под натиском магических сил, то легко экипированный убийца имел только один шанс на успех. Возможность победы над магом заключалась в неожиданном, мгновенном нападении. Такой противник должен быть сражён первым же ударом – и никак иначе.
Недооценивать магов было себе дороже. Помнил Ворон одного своего собрата по гильдии, который всё посмеивался над выходцами Круга, мол, сидят над своими книгами да заклинания плетут, а к существованию во внешнем мире не подготовлены никак. Надо сказать, блестящая карьера этого убийцы среди Воронов закончилась как раз встречей с магом. Возможно, перед смертью он выяснил, что ко встрече с жестоким миром чародеи всё-таки готовы.
Что касается Зеврана, он считал немалым достижением одно то, что все эти маги с успехом скрываются от целой оравы храмовников, неизменно рыщущих в каждом городе. Киркволл в данном плане был особенно неприветлив. Эльф не бывал в этом городе до начала Мора, но понимал, что теперь каждый здесь пытается нажиться на чужих проблемах. А самый простой способ заработка – это продажа информации. Слухи ходят разные.
Клоака не пришлась бы по душе ни одному здравомыслящему человеку, но ведь эльф – не вполне человек, да еще и Ворон. Он зачастую воплощал собой исключения из правил, и это был как раз тот случай. В отличие от всех или, может, большинства районов Киркволла, Клоака выглядела потрясающе живой. Зевран был не из тех, кто боялся ходить по переулкам в одиночку, а потому получал сомнительное наслаждение от чувства, что здесь каждый готов вцепиться ему в горло. Купить таких людей, наверное, чуточку сложнее, чем вельмож и попрошаек из Верхнего Города. Но Зевран всё-таки справился. Как положено, угрозами и звонкой монетой.
Убийца вспомнил ту неприятную женщину, оставшуюся для него безымянной, от которой он принял заказ. Люди с такой властностью в голосе всегда точно знают, чего они хотят. Вот женщина, к примеру, хотела избавить мир от какой-то девчонки, по её описанию рыжей, как факел, и испещрённой шрамами. И всё бы ничего, но под описание подходила добрая половина Киркволла, где и у некоторых детей было побольше шрамов, чем у Ворона. А после женщина, уже уходя, остановилась и кинула через плечо, что есть ещё одна мелочь – девчонка неплохой маг. Зевран тогда посмеялся про себя: «действительно, какая мелочь – удивительно, что вообще сказала».
Как он и предполагал, под описание в городе попадали многие. Но вот с конкретизацией была проблема. Ни одного человека с тем именем, которое назвал заказчик. Но всё же круг его подозреваемых заметно сузился, и эльф смог сократить его до трёх девушек. Одна нашла себе место в лавке зелий, другая прислуживала в крепости наместника, а третья, того интереснее, работала в «Цветущей розе». Кем – Зевран решил не уточнять. И, оценив открывшиеся обстоятельства, начать Ворон решил с травницы. Открыто ломиться в крепость совершенно не хотелось, а «Розу» он предпочёл оставить на потом, на всякий случай. Тем более, судя по разговорам на пониженных тонах, в лавке травника «нуждающиеся находили помощь», а это Зеврану совсем не помешало бы, хоть в его поисковых целях.
«Восхитительно глупый альтруизм. Как хорошо, что я подобным никогда не страдал», - отрешённо подумал Зевран, а какая-то маленькая, забитая, но очень ехидная часть подсознания немедленно отозвалась: пока не страдал.
Помощь так помощь. А если нет, хорошие зелья лишними не будут в любом случае.
Правда, существовало в этой ситуации другое недоразумение. Слишком уж хорошо эльф был вооружен для простого поселенца. Как он успел убедиться, люди с оружием – не редкость в этом городе, но его меч пульсировал жаром пламенной руны, так и притягивая взгляды зевак, гарлок их дери. Зевран повернул голову в каком-то истинно птичьем жесте и посмотрел на клинки с немым упреком, будто от этого они должны были стать невидимыми. Но тем хоть бы что – пылали и пылают. Эльф тяжело вздохнул.
Он сам не знал, какая идея была глупее – тащить приметный меч за собой или оставлять его где-то в трущобах. Но, как бы там ни было, Зевран склонился ко второму варианту. Скрепя сердце, убийца отцепил от крепления меч, с которым успел сродниться. Кинжал Ворона он оставил у себя, а за мечом, конечно, должен был вернуться после дела, но это расставание все равно не давало ему покоя. Благородному лезвию не место в канаве, а ведь Зеврану ещё и пришлось покопаться в мусоре, чтобы скрыть клинок от случайных взглядов. Эльф думал, что умрёт прямо там самой бесславной смертью – от брезгливости.
Когда с этим было покончено, он торопливо направился к лавке зелий. От тайника до неё было несколько кварталов, но Зевран пролетел это расстояние вдвое быстрее обычного, по пути десять раз прокляв себя за решение бросить меч непонятно где. Живых существ эльф не слишком ценил, другое дело – хорошее оружие, да к тому же с такой историей, как его клинок. Зевран сомневался, что сможет сгонять на Глубинные Тропы за ещё одним таким же.
За всеми этими невеселыми мыслями убийца сам не заметил, как домчался до нужного ему места. Район, в котором находилась лавка, был не особо людным, но и не совсем пустым. На этот раз Зевран похвалил себя – мысль не захватывать жертву открытым штурмом была правильной. Вначале пусть позволит приблизиться, если это вообще она. А дальше будет видно.
В последний раз убедившись, что он пришел именно к тому дому, который был нужен, эльф уверенно распахнул дверь. Как и всегда в подобных лавках, в воздухе витал сильнейший запах трав, который Ворон тут же с удовольствием вдохнул. Место было в определенном смысле уютное и, к счастью, на данный момент почти безлюдное. Только хозяйка находилась там, и убийца возликовал, лишь увидев её – разорви его огр, если это не та, кого он искал!
Но Зевран не позволил себе терять время на излишнее самодовольство. Он опёрся плечом на дверной косяк и постучал по дереву костяшками пальцев, чтобы привлечь к себе внимание. Мгновеньем позже он улыбнулся и льстиво заговорил:
- Приветствую. Прекрасная госпожа не откажет путнику в помощи?
...ведь путник в ней так нуждался.

Эльф много чего повидал на своем веку, и жертвы ему попадались разные. Память о битвах с некоторыми из них до сих пор осталась шрамами на его теле, другие помнились неглупыми разговорами, которые они вели, еще не зная, что Зевран станет их погибелью. Были самоуверенные глупцы, высокопарные аристократы – каждый следующий не был похож на предыдущего. Но было то, что их объединяло: все они оставались по-своему опасны, и никто не хотел умирать. За посредственным стражником, который знает разве что с какой стороны держать меч, никто не станет устраивать охоту, возглавляемую Вороном. Ну, во всяком случае, так Зевран раньше думал.
Но что до Саламандры, эта девица покачнула его мировоззрение буквально в первые секунды их нелепой встречи. Причем в весьма неординарном направлении. Когда девушка подскочила от одного звука его голоса и рухнула за прилавок, Зевран даже смешка не смог выдавить – только недоуменно смотрел туда, где мгновением раньше стояла рыжая магесса. А потом истерически рассмеялся, пряча лицо в ладонях. И зачем он вообще скинул где-то меч? Сейчас бы сделал один выпад – и не было бы у девчонки головы. Мгновенно.
«Стихийный маг. Опасный отступник. Не может удержаться на ногах. Прекрасно, – скептически резюмировал Зевран. – Раньше я лишь одного такого воина знал. Может, дальняя родственница Огрена?»
Наконец отсмеявшись и отняв руки от лица, Ворон сделал один неловкий шаг вперед. Втайне он тогда надеялся, что девушка уже сломала шею при падении, и его работа на этом закончилась. Но нет. Та была цела и невредима, лишь потирала бок после удара. Эльф даже думал побыть галантным и подать ей руку, чтобы помочь подняться, но вовремя себя одернул. Она, может, умрет сегодня, а он издеваться собрался.
Впрочем, когда девушка заговорила, Зевран мгновенно пожалел, что исключил издевательства из сегодняшней программы. Будь эльф менее невозмутимым по своему характеру, он бы, наверно, залился краской от первого же предположения Саламандры о причине его визита. Чем больше она говорила, тем выше ползли его брови: она это серьезно? Если судить по знающему тону, Саламандра старательно изображала мастера своего дела. Или, что хуже, не изображала – Зевран с немалым ужасом задумался, что к ней и правда могут изо дня в день приходить люди с подобными проблемами. И после искренне порадовался тому, как же ему повезло родиться в борделе, отказаться в пожизненном рабстве у Воронов и в итоге прожить такую интересную жизнь. Которая, к тому же, пока и не заканчивалась.
- Нет, милейшая, у меня проблема иного рода, – почти ласково оборвал Саламандру эльф, прежде чем она выдала ему очередной поток домыслов. – Мне тут птичка на хвосте принесла такую весть, что ты себя зарекомендовала неплохим наемником. А мне помощь таких людей пришлась бы как нельзя кстати.
Зевран ухмыльнулся и слегка наклонил голову к плечу, глядя на девушку как нашкодивший кот. Чуть прищурившись, он старался смотреть ей прямо в глаза, читая малейшие изменения в поведении. Так или иначе, взглядом можно высказать уважение, можно завлечь, а можно и надавить на уровне глубоких инстинктов. Это было одной из тактик, которые Зевран старался познать в совершенстве. Человек даже не поймет, что изменилось, а подсознание уже маякнет сигнальным огоньком, да и внимание будет сосредоточено совсем по-другому. Угрозы еще нет, жертва ее не чувствует, но есть подавление – тогда и по рукам идет легкая паническая дрожь, и в горле встает ком, противную склизскость которого не очень-то поигнорируешь.
Само собой, Ворон не отрицал – любая атака имеет слепую область, как и любая тактика имеет категории невозможности воздействия. Но также он мог представить, какой силой воли должна обладать цель, чтобы от влияния укрыться. В Саламандре он такой силы не видел. Пока что.
- Если я, конечно, не ошибаюсь, – добавил Зевран, пожимая плечами, – всякое бывает. Если так, я просто удалюсь, и мы забудем, что когда-либо встречались.
И ведь действительно – с чего он решил, что так просто, с первой попытки определил именно свою жертву. Неуверенность терзала эльфа пресловутыми когтями сомнений, разве что кровавые борозды на спине не оставляла. Все, от чего бежит Зевран, догоняет его ударом в спину и оставляет незаживающие шрамы. А от неуверенности он именно бежал, считая за слабость любую шаткость мысли. Весь этот максимализм, стирающий полутона, ни разу ему не помог, а Ворон все продолжал впускать его в свою жизнь – дальше и дальше. С эффектом необратимости.
Но именно в тот день Зевран остановился и раскрыл руку сомнениям. Всего на миг, но взгляд его смягчился, будто сморгнул он всю свою напускную уверенность. Потом он будет вспоминать тот день не раз, а это секундное помутнение называть едва не волею судьбы. Может быть, слишком громко для такой мелочи. А может, просто достаточно серьезно для момента, когда в слепом порыве убийца дает своей жертве шанс. Ни дать, ни взять – редкость.

Эльф, все еще стоявший в непосредственной близости от входа, с трудом удержался от того, чтобы восторженно рвануться вперед, лишь только заслышав ответ Саламандры. Удача так и шла ему в руки – девушка была согласна! Зеврану даже не нужно было расставлять приманки, ведь жертва сама двигалась по намеченному пути. Он, признаться, и не помнил, когда в последний раз его охота с самого начала озарялась таким чистый неомраченным успехом. Согласие было у него в кармане, девица показала себя заинтересованной стороной, а уж деньги были последней проблемой, которая его волновала.
Разумно было бы предположить, что как наемник девушка его ни разу не возбуждала, в этом плане от мог дать фору и не таким, как Саламандра. Тактика Зеврана была скоро разведочной, ему нужно было знать, на какой риск травница пойдет по собственной воле. Он, конечно, нечасто предлагал незнакомцам совершить с ним разбойничий налет, но мог при этом предугадать, что обычный горожанин попросту сбежит от него после такого предложения. С воплями. А если этого не произошло, перед ним либо действительно отчаявшийся человек, либо действительно опасный. Не сложно догадаться, что Зевран ставил на второе.
Одного подобного предположения было недостаточно для полной уверенности, но в безнадежной ситуации Ворону и того хватало. Он мог бы еще побегать по Киркволлу и поспрашивать местных или смотаться в Орзаммар, выяснить, не знают ли чего их всеведущие Летописцы, но был другой вариант, куда более простой и самим эльфом излюбленный. Действовать напролом, а думать потом.
- Тогда оставим ненужные формальности.
Твердым шагом Зевран направился навстречу девушке, к прилавку. Эльф снял с пояса кожаный мешочек с монетами и любовно погладил его чуть теплую поверхность. Металл почти неслышно звякнул внутри, и на руку Зеврана выкатились три золотых. По его мнению, для начала этого было более чем достаточно. Пристроив кошель обратно, он оперся на прилавок и решительным движением снес с него все, что плохо лежало. А ровно перед собой опустил те три монеты.
- В случае удачного исхода получишь еще столько же, – доверительным тоном сообщил Ворон. – А это считай вступительным взносом, прямо скажем, для подкупа твоего доверия.
Само собой, Зевран понимал – не мог не понимать, – что его выходка взбесит хозяйку до невозможности. Чужак, который приходит с сомнительным предложением, да еще и громит практически единственное пристанище, это всегда наименее желанный гость. Но именно праведного гнева Ворон и хотел добиться. Увидеть, что девушка откроет ему на эмоциях. Реакция обычной дамы, какой-нибудь трепетной фиалки, не должна будет его взволновать. Реакция боевого мага – другой вопрос. Но тот, по крайней мере, себя покажет, а большего Зеврану и не надо было. А когда он убедится, что пришел по адресу, начнется следующий этап.
Эльф даже не жалел тех денег, которые пока, по сути, просто выкидывал. Если перед ним действительно маг, за которым ведется охота, то с трупа он соберет вдвое больше, чем отдал. А если Саламандра окажется не той, что ему нужна, свои золотые она отработает зельями и снадобьями. Кое-что Зевран в любом случае собирался прихватить из ее лавки. Он может и убийца, но не подлец, и чужую работу привык оплачивать. Ворон был твердо убежден в том, что их мир держится на весьма хрупком равновесии, и если каждый начнет рваться в бой сам за себя, Тедас утонет в крови на вторые сутки. Зевран все еще не хотел проверять, сколько глоток он успеет порвать, прежде чем сам сдохнет при таком раскладе. Он все еще подчинялся системе.
«Если сейчас она меня испепелит, пусть мой прах перейдет Огрену по наследству в память о том, что меня убил его магический двойник.»
Эльф криво улыбнулся лишь одним уголком губ, изобразив намек на издевательскую гримасу. Костяшками пальцев он лениво подтолкнул монеты к Саламандре – самое время было подкупить ее хоть как-то, прежде чем из-за этих выходок начнется файершоу, а потолок обвалится на его голову. На самом деле, Зевран серьезно опасался возможной реакции и даже инстинктивно подобрался, чтобы в нужный момент просто выхватить кинжал. И не важно, что Ворону он совершенно не помог бы, так просто было спокойнее. Сжавшись, как одна тугая пружина, он задал решающий вопрос. Устраивали ли девушку его условия?